Я проникаю в твой мозг, пока ты говоришь...
Название: Долгие игры или жаркий источник.
Автор: Игрина (Валет Сскаар)
Бета: не бечено.
Пейринг/персонажи: Оберон/Наил
Рейтинг: R
Жанр: PWP, немного юмора и капля ангста
Размер: 4199 слова
Предупреждения: нет
Состояние: закончен
Дисклеймер: права на персонажей у игроков, а на реальность - у создателей.
Примечания: написано для Лорики на слово "мыло".
читать дальшеИдея выбраться за пределы НИМБа в кое-то веки принадлежала ни кому-то из неугомонного младшего поколения, а Хайни, которой устал от атмосферы, окружающей его последний месяц: приставший со своими лекциями ректор и надоевшие хуже горькой редьки ученики, которых почему-то в этот раз слишком много осталось на каникулах в институте. Так что на горячие источники он буквально бежал, захватив с собой близких людей, с которыми в последнее время проводил чересчур много времени. Правда, уже в процессе отдыха, пришел к выводу, что этих шумных или ворчливых, но одинаково энергичных придурков надо было оставить в НИМБе.
Так что в третий день совместного отдыха Оберон отказался от похода на какую-то священную гору данных мест, решив насладиться тишиной и покоем. Захватив полотенце, профессор иллюзий, чуть ли не насвистывая, направился к дальнему источнику, который приглянулся ему ещё в первый день своей уединенностью, температурой воды и высокими деревьями, которые его окружали. Мужчина вышел к источнику и замер. Место оказалось занято: пар, поднимающийся над водой, практически не скрывал линии темной фигуры, делая открывшуюся картину частью какого-то миража. Капли скользящие по коже цвета гречишного меда, казалось, выступили от жара, который распространялся от гибкой фигуры. Светлые волосы, заколотые на затылке, словно разумные и жадные ласкали шею, скользили своими кончиками по плечам. Пальцы, которые сжимали светлое мыло, теряющееся размытым фоном по сравнению с их смуглой длиной и ловкостью, рассекали пар, тянулись вверх к поднятой второй руке, оставляли белый узор на сладости кожи. Мышцы напрягались и проступали, не давая сознанию приписать фигуре женственность. Мужчина. Красивый и идеальный словно статуэтка на полке коллекционера. Работа мастера, который вдохнул в своё творение и жизнь, и страсть, и волю… которую она будет диктовать своим обладателям.
Хайни бы ещё долго мог проводить время, просто созерцая, но его персональная иллюзия – ну, что ещё мог подумать человек, который постоянно имеет с ними дело? – обернулась, сверкнув зелеными глазами и, слегка улыбнувшись, заговорила:
- Долго будешь там стоять? Лезь сюда – намылишь мне спину, - видение помолчало и добавило. – Это будет твоей платой за просмотр.
Оберон смутился. Ну, право слово, он взрослый и разумный мужчина, а не мальчишка-подросток без кого-либо опыта в сексуальной жизни. Скинув халат из плотного черного хлопка и оставив рядом полотенце, Оберон подошел к глубокой природной чаши, в которой и скапливалась вода, образуя небольшое озерцо. Мужчина только сел на один из камней, окружавших водоем – то ли специально сделано, то ли природное образование, и собирался аккуратно скользнуть в воду, но перед эти глянул в сторону Наила и перехватил его изучающий взгляд.
- Что? – спросил преподаватель иллюзий.
- Да вот думаю, что в НИМБ преподавателей явно отбирают по внешним данным, - усмехнулся Наил, не отводя бесстыжего взгляда от чужого сильного тела. – Или это входит в уроки сексуального воспитания студентов?
- Не говори глупостей, - спокойно отчеканил Хайни, плавно соскользнув-таки в воду, явно красуюсь, театрально запрокинув голову.
- Какой ты холодный и вежливый, - фыркнул Наил, а затем улыбнулся и протянул вперед руку ладонью вверх, на которой лежал кусок мыла. – Поможешь мне, красавчик?
Оберон помедлил, он пытался приспособиться к почти обжигающему теплу, окутавшему его тело. Пальцы на ногах поджимались, а руки непроизвольно скользнули вниз по бедрам, пытаясь уменьшить жжение. Но сознание уловило флирт Наила и словно переключило режим «хороший, но усталый учитель» на «охотящийся ловелас». Все-таки Оберон Хайни был слишком актером.
Темноволосый мужчина протянул руку и взял мыло, скользнув пальцами по чужому запястью, медленно. Наил не дрогнул, не переставая улыбаться, удерживая чужой взгляд. Его освободившаяся рука как будто невзначай скользнула по груди, задела сосок и поднялась выше к шее поправить цепочки ошейника. Оберон был не особым любителей рабов, несмотря на то, что владел Асато. И уж тем более он не считал особым достоинством выставлять обладание другим человеком на показ, поэтому Асато и носил простое колечко. А вот цепи, обхватывающие гибкое тело как лоза дерево, не просто были слишком заметны, они приковывали к себе взгляд. Сковывали своей эротичностью и нарочитой сексуальностью. Вот только Наил не был заплаканным испуганным пленником или наоборот гордым и несломленным. Он вообще не был пленником, оставив в своем поведении только соблазн, но не рабски покорный, а дерзкий, возвышенно-прекрасный. Такие люди рождены не покоряться, а властвовать, они не ломаются, а прогибаются под обстоятельство гибким прутом, который, разогнувшись, ударит по руке его держащей. Вот только Сскаар это не понимал или, скорее, не принимал. Валет не обращался с Джаггалом как с рабом, только изредка его этим подначивая, но и отпускать не собирался. «Мне слишком приятна его компания, чтоб так легко её потерять. И вообще я заплатил за него ровно семь тысяч золотых!», - вот и весь ответ доктора.
Наил повернулся к Оберону спиной, расслабленно опустив руки вдоль тела. Оберон хмыкнул и, подойдя ближе, сделал первое, ещё слегка неуверенное движение рукой – широкая белая полоса пересекла смуглую кожу, ногти иллюзиониста оставили же тонкие белые следы, которые стали быстро исчезать. Следующее движение было уже более твердым, размытые линии медленно стали покрывать спину юноши. В голову Хайни закралась мысль о том, что он мог бы стать художником. Есть же люди, которые ценят живопись лишь на чужом теле, так и Оберон вполне может оценить красоту белых хаотичных линий на темном горячем полотне без каких-либо изъянов.
- Ты так сосредоточенно дышишь, - проговорил Наил, прогибаясь в пояснице, подаваясь навстречу скользящему мылу и прикосновениям кончиков пальцев.
- Потому что я сейчас словно твой раб, - усмехнулся Оберон, надавливая мылом чуть сильнее, скользя им ниже, по самой грани воды туда, где начинается темная ложбинка между ягодиц. – Мне непривычна такая роль.
- Могу сказать, что из тебя вышел бы неплохой раб. Строптивый слегка, но после должного и умелого обучения, ты был бы просто сокровищем, - усмехнулся беловолосый и резко присел, скрываясь до подбородка под водой.
Вытянутая рука застыла в воздухе.
- Пожалуй, я не из тех, кому может помочь какой-нибудь учитель, - ответил Оберон и провел мылом по своей груди.
Наил же поднялся, разбрызгивая вокруг себя горячие капли. Кожа его вновь стала идеально-ровного шоколадного оттенка. Раб развернулся и подался вперед, перехватывая чужую руку за запястье.
- Тогда таким помогают другие рабы. Опытные, знающие цену своему делу, - вторая рука аккуратно вытащила мыло из хватки чужих пальцев. – У тебя целых два знакомых раба. А один прямо сейчас в твоем распоряжении, - темная рука прошлась по чужой груди. – Я слышал, что ты любишь хороший флирт не меньше качественного секса. Любишь игры?
- Допустим, - приподнял брови мужчина, не делая никаких попыток вырвать руку.
- Я тоже люблю игры, - тихо проговорил Джаггал, в то время как мыло в его руке покружило по прессу вокруг пупка. – К сожалению, игры с Валетом всегда протекают в одинаковой форме, где почти нет томности и мягкости. А я люблю долгие игры и прелюдии на грани отказа.
- Так может сразу тебе и отказать? – усмехнулся Оберон, чувствуя как нежную кожу члена в первый раз коснулась твердая грань мыла.
- Интересно, ты с Валетом был снизу или сверху? – как будто не заметив вопроса, спросил Наил. – Ты такой холодный, что слабо представляю тебя снизу. Не люблю зажатых людей.
Мыло, слегка надавливая, скользило по пока расслабленному члену. Оберон обхватил ладонью затылок раба, чувствуя под рукой мягкие пряди, и притянул его лицо близко-близко к себе.
- Я могу быть и другим, если ты сумеешь меня правильно настроить, раб, - жарким шепотом в самые губы.
Наил хмыкнул и первым подался вперед, касаясь чужих губ, легко и соблазняюще. Мыло, не глядя, кинул на берег, и теперь уже длинные сильные пальцы обхватили плоть иллюзиониста.
- Думаю, настроить тебя на хорошую игру я смогу, - таким же шепотом, улыбаясь одними глазами. – Должен отдать тебе должное, ты меня сумел заинтересовать, Хайни, - фамилия произнесена на выдох, тягуче, словно стон.
Оберон прижался к загорелой груди, вздрогнул от неожиданной прохлады металла. Рука отпустила затылок и скользнула вниз по скуле, губам, подбородку и дальше к ключицам, где ухватила цепь и дернула её вбок, заставляя Наила отклонить голову. Белые зубы прикусили кожу в том месте, где шея переходит в плечо, язык скользнул вбок по грани золотистых звеньев до ямки между ключицам. Оберон зацепил зубами кожу, обтянувшую тонкую кость, и засосал, оставляя еле видную на смуглой коже метку.
- Зверь на цепи не так уж и опасен, - пальцы натянули цепь ещё, а голос приласкал кожу дыханием.
- Рискни проверить, насколько я безобиден, - хрипло пробормотал Наил.
Оберон хмыкнул и ослабил натяжение цепи, спустился чуть ниже, ведя носом по гладкой коже, втягивая аромат мыла. Ленивые движения чужой руки доставляли ему удовольствие, но пока ещё не острое, не дающее забыться. А раз уж партнер настроен на долгие игры и прелюдии, почему бы не побаловать себя и не насладиться простыми ласками? Например, лизнуть сосок, чувствуя, как на мгновение напряглись мышцы груди под губами. Зацепить темную бусинку плоти зубами и оттянуть, вырывая судорожный стон над головой. Цепочка, проходящая через грудь, отвлекала, и Оберон, схватив одной рукой, завел её вбок, прижав ладонью к пояснице Наила. Теперь золотистые звенья врезались во второй сосок, составляя контраст губам Хайни. А язык Оберона вовсю путешествовал по груди Наила, то задерживаясь на сосках, вылизывая и заставляя беловолосого юношу глубоко вздыхать, маскируя этим стоны, а то поднимался к ключицам. Губы Оберона покраснели, впрочем, грудь, плечи и шея Наила тоже расцвели небольшими темными пятнышками засосов, а кое-где и следами зубов. Особенно сильно Оберон впился зубами чуть выше следа, который оставила натянутая цепочка на груди раба. В небольших ямках следов темнела медленно собирающаяся кровь.
Распущенные волосы иллюзиониста были перекинуты через одно плечо, шелковой волной свисали вдоль смуглого торса, щекоча и заставляя тело Наила покрываться мурашками сильнее, чем от грубых ласк довольно умелого рта. В какой-то момент Хайни поднялся, чтобы переключить своё внимание на чужие губы, поиграть с ловким, сильным языком партнера. Целоваться с открытыми глазами, глядя в зеленовато-желтые глаза, в которых мерцали дерзость и насмешка, а только за ними уже пряталась страсть. Крышу сносило обоим мужчинам, но не так, как сносит влюбленным идиотам, а как тем, кто умеет ценить подлинное наслаждение, поймать момент. И Хайни, и Джаггал момент поймали, и темные руки, ласкающие твердую плоть гениталий, ускорили свое движение, и более светлые руки скользили вдоль тела партнера, надавливали, слегка потирали чувствительные местечки. Страсть не была обжигающей, наслаждение было горячей водой, которое омывало чувства, нежно ласкало, а не ударяло волной, выбивая дух.
Наил несильно покусывал чужие губы, наслаждаясь прерывистым дыханием без пяти минут любовника, его руками, сжимающие крепкие объятья все сильнее, его размером, который чувствовался в руке. Беловолосому мужчине нравилась эта игра, приятно иметь умелого оппонента, но, кажется, он дал слишком много воли этому самоуверенному рабовладельцу. Джаггал позволил себе полуулыбку в тот момент, когда его вторая рука скользнула по спине Оберона, а потом двумя пальцами приласкала заветную ложбинку. Хайни слегка протестующее замычал в поцелуй, явно не обрадовавшись тому, что инициатива стала ускользать из его рук. Кончик среднего пальца погладил сморщенное колечко ануса, а затем вошел внутрь по среднюю фалангу – совсем немного, но как же дернулся темноволосый мужчина, обнимающий его, как взбугрились сильные мышцы от напряжения, сжалась плоть вокруг чужеродного предмета. Наил оторвался от по-мужски твердых губ, уткнулся в чужое плечо, хихикнул.
- Я бы тебя трахнул, малыш, но это не самая подходящая обстановка для такого мальчика как ты, - губы нежно прошлись по плечу, озорно куснув лишь в самом конце.
Оберон хотел было возмутиться, что он уже давно не малыш, но смешинки в зеленых глазах, на которые он наткнулся, когда было открыл рот, напоминали о том, что ещё какой малыш. Хайни закрыл рот, а затем растянул губы в усмешке, стараясь не вздрогнуть от того, что уже и средняя фаланга оказалась объята его плотью, как и часть воды, проникшая внутрь.
- Скорее, такой старичок как ты не способен на столь трудный шаг, - с интонациями «ах, как жаль, что вы больны» почти пропел иллюзионист.
Наил улыбнулся, и резко ввел палец до конца. Оберон выгнулся, запрокинул голову, с шипением втянул в себя воздух и, беловолосый мужчина готов был на это спорить, очень тихо прошептал: «Сука».
- Что ты там говорил, малыш? – переспросил Наил, чуть вытаскивая палец и вгоняя снова. – Прости, старость – не радость, со слухом проблемы.
- Я сказал, быть активом тебе не к лицу. Таких, сладких юношей как ты, надо раскладывать на ближайшей горизонтальной поверхности, - Хайни усмехнулся, правда, слегка кривовато из-за не самых приятных ощущений в своей заднице.
Наил вернул усмешку и вытащил-таки палец, вместо этого он обнял Оберона одной рукой за шею, чтобы удержаться, когда одновременно с этим закинул ногу иллюзионисту на бедро:
- Такие как я, Хайни, сами могут изнасиловать кого угодно, и при этом это будет выглядеть со стороны так, будто все было наоборот, - Джаггал потянулся вперед и вверх, подцепил губами колечко сережки, потянул вниз.
Оберон опустил ладони на упругие ягодицы, подтянул раба к себе ближе, почувствовал, как уже эрегированный член прошелся головкой по его животу.
- Думаю, вода – не лучшая смазка, - пробормотал мужчина, ловя неожиданно острое удовольствие от простого посасывания мочки уха.
И ласковый шепот на ухо, чьи интонации не вязались со смыслом, прошелся дрожью по позвоночнику:
- К черту смазку! Валет вернется и смажет, - на последнем слове голос Наила дрогнул, прорвался предательский смешок.
- Представляю, что он нам скажет, - хмыкнул Оберон, с удовольствием зарываясь лицом в белые мягкие, пахнущие какими-то благовониями, пряди.
- Не то представляешь, - откровенно хихикнул-таки Наил. – Надо думать о том, как он меня смажет. Боюсь, после его лечения я ещё денек хромать буду. Но стоит сказать, заживляющее средство – отличная смазка.
Оберон ничего не ответил, только подумав о том, что Сскаар знает толк в смазке, вместо этого мужчина сделал пару шагов назад, крепко удерживая Наила под ягодицы. После того Хайни смог опереться лопатками о каменную стенку чаши источника, и слегка прогнуться. Уровень воды тут был ниже, так что та теперь лишь слегла задевала мошонку иллюзиониста, задница Наила теперь была полностью над водой, как и его член, зажатый между двумя телами. Джаггал явно оценил маневр и, усмехнувшись, закинул вторую ногу, обхватывая стройную, что было очень удачно, талию партнера и скрещивая ноги в лодыжках. Хайни слегка качнуло под весом, мышцы на сильных руках напряглись, пальцы на пару секунд сильнее впились в упругую плоть под собой, но мужчина устоял, перенося вес на спину и сильнее упираясь пятками в мягкую глину.
Оберон воспринял действие партнера как приглашение, одна его рука скользнула по коже, разводя ягодицы в стороны, ткнулась кончиками ногтей в анус.
-Ты неожиданно узкий, - задумчиво проговорил Оберон, медленно погружая сразу два пальца в горячую тесноту податливого сейчас тела.
- А ты ожидал, что я растрахан так же как мальчики из борделя? – с усмешкой поинтересовался Наил, утыкаясь лбом в темные пряди, опираясь локтями о чужие плечи. – Думаешь, многие рискнут переспать с чьим-то рабом? Да и не просто чьим-то, а рабом мага. Ко мне в очереди точно не стоят. А Валету я не для этого нужен. Со мной он в последнее время спит только по моей инициативе.
- Тебе одиноко? – очень серьезно спросил Хайни.
Мужчина на миг забывал о собственном возбуждении, о пальцах, растягивающих узкий проход ануса, не обратил внимания на горьковатую смуглую кожу груди, которая сейчас маячила перед его носом, и на холодный металл рабской цепи скользящий по его лбу и щеке.
- А ты как думаешь? – пробормотал Джаггал, аккуратно, чтобы не упасть, насаживаясь на чужие пальцы. - Жизнь раба – это не игры, хотя, конечно, хозяин у меня сейчас просто душка.
- Ты говорил об этом Валету? – спросил Хайни, неожиданно близко к сердцу приняв ту циничную грусть, сквозившую в словах раба.
- Что толку говорить об одиночестве тому, кто не менее одинок и пытается этим наслаждаться? – Наил замолчал, а потом совсем другим тоном продолжил. – Ты сейчас нарвешься на мой отказ или надорвешься, пока достигнешь оргазма. Давай уже. Я не нежный цветок, чтоб со мной так обращаться. Или ты просто рассчитываешь удовлетворить меня с помощью руки и слинять? Какие-то проблемы с сексом? – откровенно ехидным, издевающимся тоном поинтересовался Наил.
- Сволочь, - от души высказался Оберон, но про себя отметил, что у беловолосого легко получилось вернуть прежний настрой.
Хайни вытащил пальцы, обхватил рукой свой член и направил его к анусу. Головка ткнулась в расслабленные мышцы, ягодицы сжали твердую плоть, но иллюзионист помедлил.
- Откинься, - попросил Хайни, перемещая одну руку к лопаткам.
Наил послушно отклонился назад, отлепившись от партнера, удерживая себя на вытянутых руках, не до конца доверяя силе поддерживающей руки. Оберон стал медленно погружать головку в анус, который судорожно сжимался, но поддавался грубой силе. От напряжения на лбу Оберона выступил пот, вены вздулись, синими шрамами расчертив руки и бедра.
- Ну что, мы наконец начнем? Или дальше будем медлить? А то такими темпами меня опять потянет на разговоры за жизнь, - усмехнулся Наил, сверкая смеющимися глазами, показушно, но от этого не менее эффектно, облизывая губы. – Ну же, малыш, я знаю, ты можешь.
Хайни зарычал, к собственному удивлению, слегка выходя из себя – чертов раб сумел его раззадорить, и не толкнулся вперед, а резко насадил Наила на свой член, вцепившись одной рукой ему в бедро, а другой потянув за плечо.
- Я тебе не малыш, - грозно сверкнув глазами, прошипел Оберон, слегка повернул голову и укусил смуглую руку.
Не ожидавший укуса Наил отдернул руку, качнулся всем корпусом, но быстро сориентировавшись вцепился в мощное плечо любовника.
- Я уже чувствую, что ты далеко не малыш, - хрипло проговорил Наил, подтягивая скользнувшие по чужой заднице ноги выше. – Ещё бы ты не был таким медленным – вообще красота.
Хайни на эту провокацию ответил не словами, а движением, резким и грубым. Толкаться бедрами вперед, чувствуя жар и все усиливающееся удовольствие. Слышать звук шлепков плоти о плоть, пошлый, слишком громкий для этого места. Чувствовать боль от впивающихся в кожу все сильней и сильней ногтей. Что может быть лучше? Ничего, кроме одной вещи – стонов наглого раба, который уже не может насмехаться. Хайни наслаждался зрелищем напряженных струн-мышц выставленного на обозрение медового горла, белых волос, мерно колеблющихся туда-сюда. Вот только чего-то не хватало. На миг Оберону привиделось картинка, как запрокинутая голова приподнимается, становится видно лицо и заплаканные глаза красивого зеленого в желтизну цвета. И как по волшебству, Наил приподнял голову… вот только слез не было, закусанная нижняя губа и дикость вырвавшегося на волю ненасытного зверя в глазах. Оберон даже тихо застонал от разочарования. Поймал себя на непривычном желании и усмехнулся, озвучив:
- Ты пробуждаешь во мне садиста, - и в доказательство словам рука, лежащая до этого на плече, потянулась и вцепилась в болтающиеся волосы, оттягивая. – Я хочу, чтобы ты плакал.
Оберон и так выдерживающий довольно быстрый темп, ускорил толчки, все резче и резче тараня мягкую плоть, принося своими действиями не только удовольствие, но и боль. Из горла Джаггала вырывались хриплые стоны, он явно себя сдерживал, когда хотелось кричать в голос, скулить, материться, но гордость не позволяла. Мысли в беловолосой голове крутились по кругу, начиная от «ещё» и заканчивая «блять, какой же он большой». А губы шевелились, пытаясь прошептать что-то. Оберон довольно ухмыльнулся и Наил, заметив это краем глаза, собрался с силами и улыбнулся, нахально так:
- Судя по тому, что ты так спокоен, пока трахаешь меня, то тебе с самого начала могли удовлетворить только рыдающие выпоротые мальчики, - голос не дрогнул, а закушенная в конце такой длинной для данных обстоятельств речи губа не считается поражением.
- Сволочь, - почти ласково повторил Оберон, понимая, что от мыслей о выпоротом Наиле, возбуждение усилилось ещё больше – хотя куда дальше-то? – и оргазм подступил слишком близко. – Хотя ты прав, я бы оставил пару красных полос на твоей упругой попке.
- Не дождё… ах! Блять! – выкрикнул Наил, чувствуя, как горячая жидкость ударяет в него там, внутри.
Хайни до боли в пальцах сжал смуглое бедро, на котором явно останутся синяки, сильнее оттянул светлые пряди. С губ иллюзиониста сорвался почти вопль удовольствия и какого-то звериного торжества, пока тело содрогалось в мощном оргазме. Оберон покачнулся, сильнее вдавил плечи в камень, чувствуя острые грани, впивающиеся в кожу. Но тут под ногами мужчины поехала земля, и он, скользнув по глине, скользнул вниз и вбок, завалившись в воду вместе с Наилом, из которого там и не вытащил свой член. Двое мужчин, отфыркиваясь, вынырнули из воды. Причем, Наил умудрился это сделать, так до конца и не соскользнув с ещё не обмякшей плоти. Уцепившись одной рукой за плечо Оберона, Джаггал стащил-таки себя с его бедер и, тяжело дыша, привалился спиной к камню.
- Твою же мать, - выругался Наил, откидывая потемневшую от воды прядь со лба. – А ведь я так не хотел мочить волосы. Это ж надо было так кончить.
- Ну, извини, в следующий раз буду полегче, - проворчал Оберон, а потом замер, переваривая то, что только что сказал, и расхохотался.
Наил фыркнул, пригладил пятерней волосы и уцепился за грань бортика, намереваясь вылезти. Не вылез. Его развернули, сильные руки обхватили талию и усадили его на самый край каменной чаши. Ноги раба болтались в воздухе, считанные миллиметры не доставали до воды, а Оберон устроился между стройных ног, так что его лицо теперь находилось на уровне чужого паха.
- Ты намеревался уйти без своей порции наслаждения? – усмехнувшись, спросил Оберон, язык скользнул по темному, темнее остальной кожи, стволу чужого члена.
Наил шумно, через нос, втянул воздух и зарылся одной рукой в мокрый пряди.
- Рабы редко получают свою порцию удовольствия, - сказал он, наблюдая, как узкие губы обхватывает багровую головку.
Оберон что-то пробормотал, но разобрать что-то помешал член во рту, который сильнее дернулся от удовольствия. Наил хихикнул, а затем проказливо улыбнулся, зная, что его не видят. Хотя чего ему стоило так улыбаться тогда, когда его член просто пел от удовольствия, не ведал никто. Джаггал прервал умелый минет, дернув чужую голову за волосы.
- Подожди немножко, - порочно, так по-блядски улыбнулся беловолосый мужчина, а затем оттянул довольно свободную цепь своего статуса и обмотал вокруг чужой сильной шеи. – Тебе идет… раб.
Оберон провел по металлу кончиками пальцев, отчего-то наслаждаясь чувством этакой принадлежности, несвободы. А затем иллюзионист подался вперед и, открыв рот, обхватил чужой член губами, медленно скользнул ниже, заглатывая больше плоти, наслаждаясь пульсирующей на языке жилкой и вкусом терпкой горечи. О да, мужчина получал почти физическое наслаждение от собственных действий. Наил же замер, опираясь одной ладонью о землю, и старался не подаваться бедрами навстречу горячему удовольствию, сдерживаясь. Но, когда перед глазами стали размываться краски, а тишина звенела в ушах, Наил позволил себе другое удовольствие – дернуть золотую цепочку на себя, перекрывая доступ воздуха партнеру окончательно, и толкнуться сильнее в глотку, наблюдая, как карие глаза расширяются и в их уголках собирается влага слез. Джаггал довольно ухмыльнулся: кто ещё будет рыдать?! Но это длилось недолго, так как в тот момент он кончил в рот Оберону, правда, успев податься бедрами назад, чтоб любовник не захлебнулся спермой. Побелевшая от напряжения рука выпустила цепочку, которую тут же рванули чужие руки, ослабляя. Хайни сплюнул белую вязкую субстанцию и откашлялся.
- Это ты у нас садюга, - потирая шею, прохрипел Оберон, а расслабленно валяющийся на спине Наил только хихикнул.
- Уже довольно поздно, - разглядывая потемневшее небо, заметил Наил, а затем сел и потянул ноги на себя. – Никогда не базарил столько во время секса.
- Это взаимно, - хмыкнул Оберон и, подтянувшись, взобрался наверх. – Пора возвращаться.
Мужчины успели вытереться и натянуть халаты перед тем, как на поляну с источником сквозь кусты проломились две знакомые фигуры. Валет что-то выговаривал Лорике, а тот с жаром что-то доказывал, размахивая руками и не глядя под ноги.
Из этой парочки мужчин первым заметил, конечно, Сскаар. Он тут же обличительно тыкнул пальцем в стоящих довольно близко любовников.
- Вы чего столько, черт побери, копаетесь?! Этот мальчишка, - тычок пальцем уже в рыжика, - заставил меня переться ещё и за вами, так как ему просто приспичило рассказать вам о своем идиотизме, который ошибочно был принят им за приключения!
- Не бушуй так, Валет, - улыбнулся Наил, подходя к своему господину и кладя ему руку на плечо. – Мы наслаждались тишиной и горячей водой. Вот и забыли о времени.
Доктор недоверчиво хмыкнул, взгляд его скользнул по искусанным губам раба ниже в ворот халата, наткнулся на метки-засосов. Валет расплылся в хитрой улыбке и кинул взгляд за плечо Джаггала, изучая теперь состояние Оберона. Найдя подтверждение своим догадкам, мужчина подмигнул Оберону и показательно громко сказал:
- Ну да, конечно, вода нынче особо жаркая.
- Не жаркая, а горячая, - вклинился Лорика, за что получил щелбан по носу от Валета и растрепанность волос от Наила.
- Пошли уж, умник, - проговорил беловолосый мужчина и, приобняв мальчишку за плечи, потянул к тропинке, проигнорированной кое-кем ранее. – Рассказывай, чем ты в очередной раз разозлил нашего доктора?
Валет же притормозил и поравнялся с Хайни, чтобы заговорщическим шепотом проговорить:
- Надеюсь, ты не попросишь у меня его продать. Сомневаюсь, что я даже ради тебя пойду на такой шаг, хотя, конечно, пойму твой порыв, - Валет хмыкнул и, скопировав действие Наила, обхватив друга за плечи. – Он мастер минета, не правда ли?
- О да, минет выше незабываемым, - с усмешкой ответил Оберон, ничего не уточняя.
Вместо поддержания разговора, Оберон принялся сверлить вышагивающую впереди фигуру в белом халате. Валет натолкнул мужчину на мысль, что все это, прошедший секс был не просто порывом. Наил мог соблазнить его специально. Да он и остался-то, видимо, после того, как понял, что Оберон не идет в очередной поход! И, видимо, этому хитрому белому типу можно было ставить пятерку по предсказаниям, так как место засады он выбрал идеально. А уж какая мастерская актерская игра! Оберон все больше хмурился. Скорее всего, Джаггал хочет вынудить его на тот шаг, о котором упомянул Сскаар, на покупку нахального раба. А тогда, когда Наил попадет к нему, то и сомневаться не стоит, что он довольно скоро сможет уломать Оберона дать ему свободу: Асато же Хайни хотел освободить. Оберон почувствовал себя обманутым, он задумчиво хмыкнул, скользя взглядом по телу, которое будто бы танцевало в простом шаге, грациозно и завлекающе. Впрочем, иллюзионист быстро пришел к выводу, что секс был хорош, а игра стоит того, чтоб в неё ввязаться. Ведь, кто знает, удастся ли Наилу его замысел. Хайни улыбнулся уже не так напряженно, думая о том, что стоит приобрести хорошую плеть. Человек, которому в скором времени грозила участь быть выпоротым, словно прочитав чужие мысли, обернулся и подарил Оберону полуулыбку.
Автор: Игрина (Валет Сскаар)
Бета: не бечено.
Пейринг/персонажи: Оберон/Наил
Рейтинг: R
Жанр: PWP, немного юмора и капля ангста
Размер: 4199 слова
Предупреждения: нет
Состояние: закончен
Дисклеймер: права на персонажей у игроков, а на реальность - у создателей.
Примечания: написано для Лорики на слово "мыло".
читать дальшеИдея выбраться за пределы НИМБа в кое-то веки принадлежала ни кому-то из неугомонного младшего поколения, а Хайни, которой устал от атмосферы, окружающей его последний месяц: приставший со своими лекциями ректор и надоевшие хуже горькой редьки ученики, которых почему-то в этот раз слишком много осталось на каникулах в институте. Так что на горячие источники он буквально бежал, захватив с собой близких людей, с которыми в последнее время проводил чересчур много времени. Правда, уже в процессе отдыха, пришел к выводу, что этих шумных или ворчливых, но одинаково энергичных придурков надо было оставить в НИМБе.
Так что в третий день совместного отдыха Оберон отказался от похода на какую-то священную гору данных мест, решив насладиться тишиной и покоем. Захватив полотенце, профессор иллюзий, чуть ли не насвистывая, направился к дальнему источнику, который приглянулся ему ещё в первый день своей уединенностью, температурой воды и высокими деревьями, которые его окружали. Мужчина вышел к источнику и замер. Место оказалось занято: пар, поднимающийся над водой, практически не скрывал линии темной фигуры, делая открывшуюся картину частью какого-то миража. Капли скользящие по коже цвета гречишного меда, казалось, выступили от жара, который распространялся от гибкой фигуры. Светлые волосы, заколотые на затылке, словно разумные и жадные ласкали шею, скользили своими кончиками по плечам. Пальцы, которые сжимали светлое мыло, теряющееся размытым фоном по сравнению с их смуглой длиной и ловкостью, рассекали пар, тянулись вверх к поднятой второй руке, оставляли белый узор на сладости кожи. Мышцы напрягались и проступали, не давая сознанию приписать фигуре женственность. Мужчина. Красивый и идеальный словно статуэтка на полке коллекционера. Работа мастера, который вдохнул в своё творение и жизнь, и страсть, и волю… которую она будет диктовать своим обладателям.
Хайни бы ещё долго мог проводить время, просто созерцая, но его персональная иллюзия – ну, что ещё мог подумать человек, который постоянно имеет с ними дело? – обернулась, сверкнув зелеными глазами и, слегка улыбнувшись, заговорила:
- Долго будешь там стоять? Лезь сюда – намылишь мне спину, - видение помолчало и добавило. – Это будет твоей платой за просмотр.
Оберон смутился. Ну, право слово, он взрослый и разумный мужчина, а не мальчишка-подросток без кого-либо опыта в сексуальной жизни. Скинув халат из плотного черного хлопка и оставив рядом полотенце, Оберон подошел к глубокой природной чаши, в которой и скапливалась вода, образуя небольшое озерцо. Мужчина только сел на один из камней, окружавших водоем – то ли специально сделано, то ли природное образование, и собирался аккуратно скользнуть в воду, но перед эти глянул в сторону Наила и перехватил его изучающий взгляд.
- Что? – спросил преподаватель иллюзий.
- Да вот думаю, что в НИМБ преподавателей явно отбирают по внешним данным, - усмехнулся Наил, не отводя бесстыжего взгляда от чужого сильного тела. – Или это входит в уроки сексуального воспитания студентов?
- Не говори глупостей, - спокойно отчеканил Хайни, плавно соскользнув-таки в воду, явно красуюсь, театрально запрокинув голову.
- Какой ты холодный и вежливый, - фыркнул Наил, а затем улыбнулся и протянул вперед руку ладонью вверх, на которой лежал кусок мыла. – Поможешь мне, красавчик?
Оберон помедлил, он пытался приспособиться к почти обжигающему теплу, окутавшему его тело. Пальцы на ногах поджимались, а руки непроизвольно скользнули вниз по бедрам, пытаясь уменьшить жжение. Но сознание уловило флирт Наила и словно переключило режим «хороший, но усталый учитель» на «охотящийся ловелас». Все-таки Оберон Хайни был слишком актером.
Темноволосый мужчина протянул руку и взял мыло, скользнув пальцами по чужому запястью, медленно. Наил не дрогнул, не переставая улыбаться, удерживая чужой взгляд. Его освободившаяся рука как будто невзначай скользнула по груди, задела сосок и поднялась выше к шее поправить цепочки ошейника. Оберон был не особым любителей рабов, несмотря на то, что владел Асато. И уж тем более он не считал особым достоинством выставлять обладание другим человеком на показ, поэтому Асато и носил простое колечко. А вот цепи, обхватывающие гибкое тело как лоза дерево, не просто были слишком заметны, они приковывали к себе взгляд. Сковывали своей эротичностью и нарочитой сексуальностью. Вот только Наил не был заплаканным испуганным пленником или наоборот гордым и несломленным. Он вообще не был пленником, оставив в своем поведении только соблазн, но не рабски покорный, а дерзкий, возвышенно-прекрасный. Такие люди рождены не покоряться, а властвовать, они не ломаются, а прогибаются под обстоятельство гибким прутом, который, разогнувшись, ударит по руке его держащей. Вот только Сскаар это не понимал или, скорее, не принимал. Валет не обращался с Джаггалом как с рабом, только изредка его этим подначивая, но и отпускать не собирался. «Мне слишком приятна его компания, чтоб так легко её потерять. И вообще я заплатил за него ровно семь тысяч золотых!», - вот и весь ответ доктора.
Наил повернулся к Оберону спиной, расслабленно опустив руки вдоль тела. Оберон хмыкнул и, подойдя ближе, сделал первое, ещё слегка неуверенное движение рукой – широкая белая полоса пересекла смуглую кожу, ногти иллюзиониста оставили же тонкие белые следы, которые стали быстро исчезать. Следующее движение было уже более твердым, размытые линии медленно стали покрывать спину юноши. В голову Хайни закралась мысль о том, что он мог бы стать художником. Есть же люди, которые ценят живопись лишь на чужом теле, так и Оберон вполне может оценить красоту белых хаотичных линий на темном горячем полотне без каких-либо изъянов.
- Ты так сосредоточенно дышишь, - проговорил Наил, прогибаясь в пояснице, подаваясь навстречу скользящему мылу и прикосновениям кончиков пальцев.
- Потому что я сейчас словно твой раб, - усмехнулся Оберон, надавливая мылом чуть сильнее, скользя им ниже, по самой грани воды туда, где начинается темная ложбинка между ягодиц. – Мне непривычна такая роль.
- Могу сказать, что из тебя вышел бы неплохой раб. Строптивый слегка, но после должного и умелого обучения, ты был бы просто сокровищем, - усмехнулся беловолосый и резко присел, скрываясь до подбородка под водой.
Вытянутая рука застыла в воздухе.
- Пожалуй, я не из тех, кому может помочь какой-нибудь учитель, - ответил Оберон и провел мылом по своей груди.
Наил же поднялся, разбрызгивая вокруг себя горячие капли. Кожа его вновь стала идеально-ровного шоколадного оттенка. Раб развернулся и подался вперед, перехватывая чужую руку за запястье.
- Тогда таким помогают другие рабы. Опытные, знающие цену своему делу, - вторая рука аккуратно вытащила мыло из хватки чужих пальцев. – У тебя целых два знакомых раба. А один прямо сейчас в твоем распоряжении, - темная рука прошлась по чужой груди. – Я слышал, что ты любишь хороший флирт не меньше качественного секса. Любишь игры?
- Допустим, - приподнял брови мужчина, не делая никаких попыток вырвать руку.
- Я тоже люблю игры, - тихо проговорил Джаггал, в то время как мыло в его руке покружило по прессу вокруг пупка. – К сожалению, игры с Валетом всегда протекают в одинаковой форме, где почти нет томности и мягкости. А я люблю долгие игры и прелюдии на грани отказа.
- Так может сразу тебе и отказать? – усмехнулся Оберон, чувствуя как нежную кожу члена в первый раз коснулась твердая грань мыла.
- Интересно, ты с Валетом был снизу или сверху? – как будто не заметив вопроса, спросил Наил. – Ты такой холодный, что слабо представляю тебя снизу. Не люблю зажатых людей.
Мыло, слегка надавливая, скользило по пока расслабленному члену. Оберон обхватил ладонью затылок раба, чувствуя под рукой мягкие пряди, и притянул его лицо близко-близко к себе.
- Я могу быть и другим, если ты сумеешь меня правильно настроить, раб, - жарким шепотом в самые губы.
Наил хмыкнул и первым подался вперед, касаясь чужих губ, легко и соблазняюще. Мыло, не глядя, кинул на берег, и теперь уже длинные сильные пальцы обхватили плоть иллюзиониста.
- Думаю, настроить тебя на хорошую игру я смогу, - таким же шепотом, улыбаясь одними глазами. – Должен отдать тебе должное, ты меня сумел заинтересовать, Хайни, - фамилия произнесена на выдох, тягуче, словно стон.
Оберон прижался к загорелой груди, вздрогнул от неожиданной прохлады металла. Рука отпустила затылок и скользнула вниз по скуле, губам, подбородку и дальше к ключицам, где ухватила цепь и дернула её вбок, заставляя Наила отклонить голову. Белые зубы прикусили кожу в том месте, где шея переходит в плечо, язык скользнул вбок по грани золотистых звеньев до ямки между ключицам. Оберон зацепил зубами кожу, обтянувшую тонкую кость, и засосал, оставляя еле видную на смуглой коже метку.
- Зверь на цепи не так уж и опасен, - пальцы натянули цепь ещё, а голос приласкал кожу дыханием.
- Рискни проверить, насколько я безобиден, - хрипло пробормотал Наил.
Оберон хмыкнул и ослабил натяжение цепи, спустился чуть ниже, ведя носом по гладкой коже, втягивая аромат мыла. Ленивые движения чужой руки доставляли ему удовольствие, но пока ещё не острое, не дающее забыться. А раз уж партнер настроен на долгие игры и прелюдии, почему бы не побаловать себя и не насладиться простыми ласками? Например, лизнуть сосок, чувствуя, как на мгновение напряглись мышцы груди под губами. Зацепить темную бусинку плоти зубами и оттянуть, вырывая судорожный стон над головой. Цепочка, проходящая через грудь, отвлекала, и Оберон, схватив одной рукой, завел её вбок, прижав ладонью к пояснице Наила. Теперь золотистые звенья врезались во второй сосок, составляя контраст губам Хайни. А язык Оберона вовсю путешествовал по груди Наила, то задерживаясь на сосках, вылизывая и заставляя беловолосого юношу глубоко вздыхать, маскируя этим стоны, а то поднимался к ключицам. Губы Оберона покраснели, впрочем, грудь, плечи и шея Наила тоже расцвели небольшими темными пятнышками засосов, а кое-где и следами зубов. Особенно сильно Оберон впился зубами чуть выше следа, который оставила натянутая цепочка на груди раба. В небольших ямках следов темнела медленно собирающаяся кровь.
Распущенные волосы иллюзиониста были перекинуты через одно плечо, шелковой волной свисали вдоль смуглого торса, щекоча и заставляя тело Наила покрываться мурашками сильнее, чем от грубых ласк довольно умелого рта. В какой-то момент Хайни поднялся, чтобы переключить своё внимание на чужие губы, поиграть с ловким, сильным языком партнера. Целоваться с открытыми глазами, глядя в зеленовато-желтые глаза, в которых мерцали дерзость и насмешка, а только за ними уже пряталась страсть. Крышу сносило обоим мужчинам, но не так, как сносит влюбленным идиотам, а как тем, кто умеет ценить подлинное наслаждение, поймать момент. И Хайни, и Джаггал момент поймали, и темные руки, ласкающие твердую плоть гениталий, ускорили свое движение, и более светлые руки скользили вдоль тела партнера, надавливали, слегка потирали чувствительные местечки. Страсть не была обжигающей, наслаждение было горячей водой, которое омывало чувства, нежно ласкало, а не ударяло волной, выбивая дух.
Наил несильно покусывал чужие губы, наслаждаясь прерывистым дыханием без пяти минут любовника, его руками, сжимающие крепкие объятья все сильнее, его размером, который чувствовался в руке. Беловолосому мужчине нравилась эта игра, приятно иметь умелого оппонента, но, кажется, он дал слишком много воли этому самоуверенному рабовладельцу. Джаггал позволил себе полуулыбку в тот момент, когда его вторая рука скользнула по спине Оберона, а потом двумя пальцами приласкала заветную ложбинку. Хайни слегка протестующее замычал в поцелуй, явно не обрадовавшись тому, что инициатива стала ускользать из его рук. Кончик среднего пальца погладил сморщенное колечко ануса, а затем вошел внутрь по среднюю фалангу – совсем немного, но как же дернулся темноволосый мужчина, обнимающий его, как взбугрились сильные мышцы от напряжения, сжалась плоть вокруг чужеродного предмета. Наил оторвался от по-мужски твердых губ, уткнулся в чужое плечо, хихикнул.
- Я бы тебя трахнул, малыш, но это не самая подходящая обстановка для такого мальчика как ты, - губы нежно прошлись по плечу, озорно куснув лишь в самом конце.
Оберон хотел было возмутиться, что он уже давно не малыш, но смешинки в зеленых глазах, на которые он наткнулся, когда было открыл рот, напоминали о том, что ещё какой малыш. Хайни закрыл рот, а затем растянул губы в усмешке, стараясь не вздрогнуть от того, что уже и средняя фаланга оказалась объята его плотью, как и часть воды, проникшая внутрь.
- Скорее, такой старичок как ты не способен на столь трудный шаг, - с интонациями «ах, как жаль, что вы больны» почти пропел иллюзионист.
Наил улыбнулся, и резко ввел палец до конца. Оберон выгнулся, запрокинул голову, с шипением втянул в себя воздух и, беловолосый мужчина готов был на это спорить, очень тихо прошептал: «Сука».
- Что ты там говорил, малыш? – переспросил Наил, чуть вытаскивая палец и вгоняя снова. – Прости, старость – не радость, со слухом проблемы.
- Я сказал, быть активом тебе не к лицу. Таких, сладких юношей как ты, надо раскладывать на ближайшей горизонтальной поверхности, - Хайни усмехнулся, правда, слегка кривовато из-за не самых приятных ощущений в своей заднице.
Наил вернул усмешку и вытащил-таки палец, вместо этого он обнял Оберона одной рукой за шею, чтобы удержаться, когда одновременно с этим закинул ногу иллюзионисту на бедро:
- Такие как я, Хайни, сами могут изнасиловать кого угодно, и при этом это будет выглядеть со стороны так, будто все было наоборот, - Джаггал потянулся вперед и вверх, подцепил губами колечко сережки, потянул вниз.
Оберон опустил ладони на упругие ягодицы, подтянул раба к себе ближе, почувствовал, как уже эрегированный член прошелся головкой по его животу.
- Думаю, вода – не лучшая смазка, - пробормотал мужчина, ловя неожиданно острое удовольствие от простого посасывания мочки уха.
И ласковый шепот на ухо, чьи интонации не вязались со смыслом, прошелся дрожью по позвоночнику:
- К черту смазку! Валет вернется и смажет, - на последнем слове голос Наила дрогнул, прорвался предательский смешок.
- Представляю, что он нам скажет, - хмыкнул Оберон, с удовольствием зарываясь лицом в белые мягкие, пахнущие какими-то благовониями, пряди.
- Не то представляешь, - откровенно хихикнул-таки Наил. – Надо думать о том, как он меня смажет. Боюсь, после его лечения я ещё денек хромать буду. Но стоит сказать, заживляющее средство – отличная смазка.
Оберон ничего не ответил, только подумав о том, что Сскаар знает толк в смазке, вместо этого мужчина сделал пару шагов назад, крепко удерживая Наила под ягодицы. После того Хайни смог опереться лопатками о каменную стенку чаши источника, и слегка прогнуться. Уровень воды тут был ниже, так что та теперь лишь слегла задевала мошонку иллюзиониста, задница Наила теперь была полностью над водой, как и его член, зажатый между двумя телами. Джаггал явно оценил маневр и, усмехнувшись, закинул вторую ногу, обхватывая стройную, что было очень удачно, талию партнера и скрещивая ноги в лодыжках. Хайни слегка качнуло под весом, мышцы на сильных руках напряглись, пальцы на пару секунд сильнее впились в упругую плоть под собой, но мужчина устоял, перенося вес на спину и сильнее упираясь пятками в мягкую глину.
Оберон воспринял действие партнера как приглашение, одна его рука скользнула по коже, разводя ягодицы в стороны, ткнулась кончиками ногтей в анус.
-Ты неожиданно узкий, - задумчиво проговорил Оберон, медленно погружая сразу два пальца в горячую тесноту податливого сейчас тела.
- А ты ожидал, что я растрахан так же как мальчики из борделя? – с усмешкой поинтересовался Наил, утыкаясь лбом в темные пряди, опираясь локтями о чужие плечи. – Думаешь, многие рискнут переспать с чьим-то рабом? Да и не просто чьим-то, а рабом мага. Ко мне в очереди точно не стоят. А Валету я не для этого нужен. Со мной он в последнее время спит только по моей инициативе.
- Тебе одиноко? – очень серьезно спросил Хайни.
Мужчина на миг забывал о собственном возбуждении, о пальцах, растягивающих узкий проход ануса, не обратил внимания на горьковатую смуглую кожу груди, которая сейчас маячила перед его носом, и на холодный металл рабской цепи скользящий по его лбу и щеке.
- А ты как думаешь? – пробормотал Джаггал, аккуратно, чтобы не упасть, насаживаясь на чужие пальцы. - Жизнь раба – это не игры, хотя, конечно, хозяин у меня сейчас просто душка.
- Ты говорил об этом Валету? – спросил Хайни, неожиданно близко к сердцу приняв ту циничную грусть, сквозившую в словах раба.
- Что толку говорить об одиночестве тому, кто не менее одинок и пытается этим наслаждаться? – Наил замолчал, а потом совсем другим тоном продолжил. – Ты сейчас нарвешься на мой отказ или надорвешься, пока достигнешь оргазма. Давай уже. Я не нежный цветок, чтоб со мной так обращаться. Или ты просто рассчитываешь удовлетворить меня с помощью руки и слинять? Какие-то проблемы с сексом? – откровенно ехидным, издевающимся тоном поинтересовался Наил.
- Сволочь, - от души высказался Оберон, но про себя отметил, что у беловолосого легко получилось вернуть прежний настрой.
Хайни вытащил пальцы, обхватил рукой свой член и направил его к анусу. Головка ткнулась в расслабленные мышцы, ягодицы сжали твердую плоть, но иллюзионист помедлил.
- Откинься, - попросил Хайни, перемещая одну руку к лопаткам.
Наил послушно отклонился назад, отлепившись от партнера, удерживая себя на вытянутых руках, не до конца доверяя силе поддерживающей руки. Оберон стал медленно погружать головку в анус, который судорожно сжимался, но поддавался грубой силе. От напряжения на лбу Оберона выступил пот, вены вздулись, синими шрамами расчертив руки и бедра.
- Ну что, мы наконец начнем? Или дальше будем медлить? А то такими темпами меня опять потянет на разговоры за жизнь, - усмехнулся Наил, сверкая смеющимися глазами, показушно, но от этого не менее эффектно, облизывая губы. – Ну же, малыш, я знаю, ты можешь.
Хайни зарычал, к собственному удивлению, слегка выходя из себя – чертов раб сумел его раззадорить, и не толкнулся вперед, а резко насадил Наила на свой член, вцепившись одной рукой ему в бедро, а другой потянув за плечо.
- Я тебе не малыш, - грозно сверкнув глазами, прошипел Оберон, слегка повернул голову и укусил смуглую руку.
Не ожидавший укуса Наил отдернул руку, качнулся всем корпусом, но быстро сориентировавшись вцепился в мощное плечо любовника.
- Я уже чувствую, что ты далеко не малыш, - хрипло проговорил Наил, подтягивая скользнувшие по чужой заднице ноги выше. – Ещё бы ты не был таким медленным – вообще красота.
Хайни на эту провокацию ответил не словами, а движением, резким и грубым. Толкаться бедрами вперед, чувствуя жар и все усиливающееся удовольствие. Слышать звук шлепков плоти о плоть, пошлый, слишком громкий для этого места. Чувствовать боль от впивающихся в кожу все сильней и сильней ногтей. Что может быть лучше? Ничего, кроме одной вещи – стонов наглого раба, который уже не может насмехаться. Хайни наслаждался зрелищем напряженных струн-мышц выставленного на обозрение медового горла, белых волос, мерно колеблющихся туда-сюда. Вот только чего-то не хватало. На миг Оберону привиделось картинка, как запрокинутая голова приподнимается, становится видно лицо и заплаканные глаза красивого зеленого в желтизну цвета. И как по волшебству, Наил приподнял голову… вот только слез не было, закусанная нижняя губа и дикость вырвавшегося на волю ненасытного зверя в глазах. Оберон даже тихо застонал от разочарования. Поймал себя на непривычном желании и усмехнулся, озвучив:
- Ты пробуждаешь во мне садиста, - и в доказательство словам рука, лежащая до этого на плече, потянулась и вцепилась в болтающиеся волосы, оттягивая. – Я хочу, чтобы ты плакал.
Оберон и так выдерживающий довольно быстрый темп, ускорил толчки, все резче и резче тараня мягкую плоть, принося своими действиями не только удовольствие, но и боль. Из горла Джаггала вырывались хриплые стоны, он явно себя сдерживал, когда хотелось кричать в голос, скулить, материться, но гордость не позволяла. Мысли в беловолосой голове крутились по кругу, начиная от «ещё» и заканчивая «блять, какой же он большой». А губы шевелились, пытаясь прошептать что-то. Оберон довольно ухмыльнулся и Наил, заметив это краем глаза, собрался с силами и улыбнулся, нахально так:
- Судя по тому, что ты так спокоен, пока трахаешь меня, то тебе с самого начала могли удовлетворить только рыдающие выпоротые мальчики, - голос не дрогнул, а закушенная в конце такой длинной для данных обстоятельств речи губа не считается поражением.
- Сволочь, - почти ласково повторил Оберон, понимая, что от мыслей о выпоротом Наиле, возбуждение усилилось ещё больше – хотя куда дальше-то? – и оргазм подступил слишком близко. – Хотя ты прав, я бы оставил пару красных полос на твоей упругой попке.
- Не дождё… ах! Блять! – выкрикнул Наил, чувствуя, как горячая жидкость ударяет в него там, внутри.
Хайни до боли в пальцах сжал смуглое бедро, на котором явно останутся синяки, сильнее оттянул светлые пряди. С губ иллюзиониста сорвался почти вопль удовольствия и какого-то звериного торжества, пока тело содрогалось в мощном оргазме. Оберон покачнулся, сильнее вдавил плечи в камень, чувствуя острые грани, впивающиеся в кожу. Но тут под ногами мужчины поехала земля, и он, скользнув по глине, скользнул вниз и вбок, завалившись в воду вместе с Наилом, из которого там и не вытащил свой член. Двое мужчин, отфыркиваясь, вынырнули из воды. Причем, Наил умудрился это сделать, так до конца и не соскользнув с ещё не обмякшей плоти. Уцепившись одной рукой за плечо Оберона, Джаггал стащил-таки себя с его бедер и, тяжело дыша, привалился спиной к камню.
- Твою же мать, - выругался Наил, откидывая потемневшую от воды прядь со лба. – А ведь я так не хотел мочить волосы. Это ж надо было так кончить.
- Ну, извини, в следующий раз буду полегче, - проворчал Оберон, а потом замер, переваривая то, что только что сказал, и расхохотался.
Наил фыркнул, пригладил пятерней волосы и уцепился за грань бортика, намереваясь вылезти. Не вылез. Его развернули, сильные руки обхватили талию и усадили его на самый край каменной чаши. Ноги раба болтались в воздухе, считанные миллиметры не доставали до воды, а Оберон устроился между стройных ног, так что его лицо теперь находилось на уровне чужого паха.
- Ты намеревался уйти без своей порции наслаждения? – усмехнувшись, спросил Оберон, язык скользнул по темному, темнее остальной кожи, стволу чужого члена.
Наил шумно, через нос, втянул воздух и зарылся одной рукой в мокрый пряди.
- Рабы редко получают свою порцию удовольствия, - сказал он, наблюдая, как узкие губы обхватывает багровую головку.
Оберон что-то пробормотал, но разобрать что-то помешал член во рту, который сильнее дернулся от удовольствия. Наил хихикнул, а затем проказливо улыбнулся, зная, что его не видят. Хотя чего ему стоило так улыбаться тогда, когда его член просто пел от удовольствия, не ведал никто. Джаггал прервал умелый минет, дернув чужую голову за волосы.
- Подожди немножко, - порочно, так по-блядски улыбнулся беловолосый мужчина, а затем оттянул довольно свободную цепь своего статуса и обмотал вокруг чужой сильной шеи. – Тебе идет… раб.
Оберон провел по металлу кончиками пальцев, отчего-то наслаждаясь чувством этакой принадлежности, несвободы. А затем иллюзионист подался вперед и, открыв рот, обхватил чужой член губами, медленно скользнул ниже, заглатывая больше плоти, наслаждаясь пульсирующей на языке жилкой и вкусом терпкой горечи. О да, мужчина получал почти физическое наслаждение от собственных действий. Наил же замер, опираясь одной ладонью о землю, и старался не подаваться бедрами навстречу горячему удовольствию, сдерживаясь. Но, когда перед глазами стали размываться краски, а тишина звенела в ушах, Наил позволил себе другое удовольствие – дернуть золотую цепочку на себя, перекрывая доступ воздуха партнеру окончательно, и толкнуться сильнее в глотку, наблюдая, как карие глаза расширяются и в их уголках собирается влага слез. Джаггал довольно ухмыльнулся: кто ещё будет рыдать?! Но это длилось недолго, так как в тот момент он кончил в рот Оберону, правда, успев податься бедрами назад, чтоб любовник не захлебнулся спермой. Побелевшая от напряжения рука выпустила цепочку, которую тут же рванули чужие руки, ослабляя. Хайни сплюнул белую вязкую субстанцию и откашлялся.
- Это ты у нас садюга, - потирая шею, прохрипел Оберон, а расслабленно валяющийся на спине Наил только хихикнул.
- Уже довольно поздно, - разглядывая потемневшее небо, заметил Наил, а затем сел и потянул ноги на себя. – Никогда не базарил столько во время секса.
- Это взаимно, - хмыкнул Оберон и, подтянувшись, взобрался наверх. – Пора возвращаться.
Мужчины успели вытереться и натянуть халаты перед тем, как на поляну с источником сквозь кусты проломились две знакомые фигуры. Валет что-то выговаривал Лорике, а тот с жаром что-то доказывал, размахивая руками и не глядя под ноги.
Из этой парочки мужчин первым заметил, конечно, Сскаар. Он тут же обличительно тыкнул пальцем в стоящих довольно близко любовников.
- Вы чего столько, черт побери, копаетесь?! Этот мальчишка, - тычок пальцем уже в рыжика, - заставил меня переться ещё и за вами, так как ему просто приспичило рассказать вам о своем идиотизме, который ошибочно был принят им за приключения!
- Не бушуй так, Валет, - улыбнулся Наил, подходя к своему господину и кладя ему руку на плечо. – Мы наслаждались тишиной и горячей водой. Вот и забыли о времени.
Доктор недоверчиво хмыкнул, взгляд его скользнул по искусанным губам раба ниже в ворот халата, наткнулся на метки-засосов. Валет расплылся в хитрой улыбке и кинул взгляд за плечо Джаггала, изучая теперь состояние Оберона. Найдя подтверждение своим догадкам, мужчина подмигнул Оберону и показательно громко сказал:
- Ну да, конечно, вода нынче особо жаркая.
- Не жаркая, а горячая, - вклинился Лорика, за что получил щелбан по носу от Валета и растрепанность волос от Наила.
- Пошли уж, умник, - проговорил беловолосый мужчина и, приобняв мальчишку за плечи, потянул к тропинке, проигнорированной кое-кем ранее. – Рассказывай, чем ты в очередной раз разозлил нашего доктора?
Валет же притормозил и поравнялся с Хайни, чтобы заговорщическим шепотом проговорить:
- Надеюсь, ты не попросишь у меня его продать. Сомневаюсь, что я даже ради тебя пойду на такой шаг, хотя, конечно, пойму твой порыв, - Валет хмыкнул и, скопировав действие Наила, обхватив друга за плечи. – Он мастер минета, не правда ли?
- О да, минет выше незабываемым, - с усмешкой ответил Оберон, ничего не уточняя.
Вместо поддержания разговора, Оберон принялся сверлить вышагивающую впереди фигуру в белом халате. Валет натолкнул мужчину на мысль, что все это, прошедший секс был не просто порывом. Наил мог соблазнить его специально. Да он и остался-то, видимо, после того, как понял, что Оберон не идет в очередной поход! И, видимо, этому хитрому белому типу можно было ставить пятерку по предсказаниям, так как место засады он выбрал идеально. А уж какая мастерская актерская игра! Оберон все больше хмурился. Скорее всего, Джаггал хочет вынудить его на тот шаг, о котором упомянул Сскаар, на покупку нахального раба. А тогда, когда Наил попадет к нему, то и сомневаться не стоит, что он довольно скоро сможет уломать Оберона дать ему свободу: Асато же Хайни хотел освободить. Оберон почувствовал себя обманутым, он задумчиво хмыкнул, скользя взглядом по телу, которое будто бы танцевало в простом шаге, грациозно и завлекающе. Впрочем, иллюзионист быстро пришел к выводу, что секс был хорош, а игра стоит того, чтоб в неё ввязаться. Ведь, кто знает, удастся ли Наилу его замысел. Хайни улыбнулся уже не так напряженно, думая о том, что стоит приобрести хорошую плеть. Человек, которому в скором времени грозила участь быть выпоротым, словно прочитав чужие мысли, обернулся и подарил Оберону полуулыбку.
@темы: фанфик
-
-
09.08.2011 в 02:51Я опять в восторге, спасибо Валет) И спасибо, Лорика, за то, что умеешь вытрясать из него ТАКОЕ!!! )))
Я вас обожаю!
-
-
10.08.2011 в 16:58Лорика тоже доволен похвалой=)